- 
.
«Древнее прошло, теперь всё новое»,
Библия, Апостол Павел, 1 век н.э
Перманентный мониторинг в Нью-Дардамты.
О цивилизованном охотничьем хозяйстве сказано и написано столько хорошего, что пора бы уже кому-то заняться и реализацией этих прекрасных идей. Ведь личный пример – это не только лучший способ убеждения, но и наверное, единственный.
Мне довелось побывать в нескольких охотничьих хозяйствах Алматинской области, которые с некоторыми оговорками, могут всерьез утверждать, что от слов перешли к делу. Одно из них Дардамты.
Из 500 предприимчивых граждан и организаций 5-7 лет назад решивших попробовать себя на романтической ниве охотничьего хозяйства, сейчас не многие сохранили былой энутузиазм. Какой след в естественной истории Республики оставит Первая охотничья пятилетка, пока еще не совсем ясно, но в отчете Алматинской территориальной инспекции по охране животного мира была приведена небольшая статистика, позволяющая сделать некоторые предварительные выводы: «Расходы на содержание охотничьих хозяйств области составили 487 млн. 398 тыс. тенге. А от реализации путёвок охотпользователями области в 2011 году получен доход 17 млн. 578 тыс. тенге». То есть из каждого вложенного тенге вернулось три тиына.
А численность животных, по мнению инспекции, за это время значительно сократилась. Но насколько именно, трудно сказать, так как в официальном докладе было указано, что данные мониторинга , составленные по отчетам охотпользователей, имеют «среднепотолочной» уровень достоверности.
Как говорится, незнание «биологических» законов не освобождает от наказания. Оное наказание, в виде «безжизненности» и, как следствие, глубокой убыточности, неизбежно постигало большинство охотничьих хозяйств, не желающих учитывать требования изменчивого времени и становиться на современные рельсы.
Но, несколько хозяйств (со слов начальника инспекции Т. Мамиева, их можно перечесть на пальцах одной руки) пошли другим путем. Без надежд на быстрый возврат инвестиций, с упорством мормонов, они принялись доказывать сами себе, что в одной отдельно взятой за жопу охотничьей местности можно построить цивилизованное хозяйство.
Было много плохого, но и много хорошего: где-то проводились регулярные рейды. Кое-где, кое-кто, порой даже не вибрировал, когда высокопоставленнее бракаши показывали ему такие «коряны», от которых бледный вид при высоком росте имели и более значительные персоны, чем простой егерь .
Строились коттеджи, вольеры для разведения дичи, покупалась техника, егерям выплачивалась не оскорбительная для здравого смысла зарплата, организовывалась интурохота, «по чесноку» проводился пользовательский мониторинг охотничьей фауны.
Наверное будет не лишним объяснить уважаемым читателям, чем пользовательский мониторинг отличается от официального учета . Он необходим для осмысленного ведения охотничьего хозяйства, и нормальный директор хозяйства не позволит его «рисовать» , тогда как формальные учетные данные нужны для «красивой» отчетности и выделения квоты. Обычно отчет «рисуется» в кабинете охотоведа за 15 минут до сдачи в комитет, и, если честно, то не имеет ни какого отношения, ни к численности дичи, ни к охотничьему хозяйству, ни к здравому смыслу.
В этих формальных телодвижениях столько же логики, сколько в описанной Олдриджем попытке какого то полинезийского племени во время войны создать культ транспортных самолетов. На их острове садились американские самолеты с продуктами для экспедиционного корпуса. Аборигены подумали, что если красиво выложить камешками дорожку, сделать из прутиков антенны, а из лиан высоковольтную линию, то к ним тоже начнут летать большие железные птицы с множеством полезных и вкусных вещей. То есть имитируется процедура и внешний вид , но совершенно отсутствует понимание сути дела.
Директор « Дардамты» Нурлан Кикимов кардинально изменил систему мониторинга животного мира на территории хозяйства. Раньше учет проводился два раза в году, а теперь он ведется круглый год.
- Была перманентная революция, теперь перманентный учет! - шутит Нурлан. - Нам нужен достоверный мониторинг не столько для отчетности, сколько для эффективного управления: в частности для толковой организации трофейной охоты, составляющей основу доходной части бюджета хозяйства. Нашим парням приходится осваивать более сложные инструменты, чем полосатая дубинка.
- На территории частных охотничьих угодий государство практически самоустранилось от учета и охраны принадлежащей ему собственности - диких животных – продолжил Нурлан , - теперь это обязанность егерей частных хозяйств. Ребятам из горных поселков приходится по ходу дела овладевать навыками зоологов, массовый исход которых прямо из университетских стен в нефтяной и рекламный бизнес , вызвал депрофессионализацию отрасли . Но природа не терпит пустоты - молодые сельские ребята в считанные месяцы осваивают современную технику и методики мониторинга . Наверное, это неплохо, если в охотоведенье на смену горожанам с повышенными потребительскими запросам , придут простые сельские парни, готовые ходить ногами по горам и долам и считать животных за скромную зарплату охотоведа. Вот только бы качество образования повысить немного!
Нурлан любезно предоставил мне возможность поучаствовать в текущих работах по мониторингу в Кетмень Алатау. Охотовед Жалын и инспектора Кутлук и Шухрат на основных тропах и путях сезонных вертикальных миграций расставили видео регистраторы Scout Guard.
Фотоловушки имеют камуфляжную окраску, длительный запас батарей, и днем и ночью реагируют на движение с расточения до 20 метров. Вспышка почти не заметна. На многих вершинах отрогов Кетемнь Алатау ловит Beeline, там они установили камеры с GPRS функциями, отправляющие фотографии на компьютер в офис хозяйства в поселке Кетмень.
Там где связи нет используются простые триал -камеры Scout Guard без GPRS или MMS функций, на которых необходимо менять флешки вручную . Раз в неделю егеря обходят всю территорию хозяйства и меняют флэшки.
Ссылки на фотографии и географические координаты с «GPS GARMIN 60» закачиваются в навигационную программу OZI Explorer, и после статистической обработки изготавливаются карты сезонных миграций основных охотничьих и редких видов животных, определяется половозрастная структура популяций (кол-во самок, молодняка текущего и прошлого года). Особе внимание уделяется определению соотношения возрастных групп самцов (2-3 года subadult) и самцов старше 4 лет (3-4 категрия) .
Нужно сказать, что меня невольно охватил настоящий охотничий азарт во время проверки фотоловушек. Подходишь и уже волнуешься, есть фото-трофей или нет?
Это как будто, взгляд через дверной глазок на тайны дикой природы. Чем больше тайн узнаешь, тем все загадочнее и загадочнее становятся оставшиеся. Только ленивый и вялый человек может всерьез полагать, что в дикой природе все понятно и скучно.
Я заметил, что процесс мониторинга, по сути дела фото-охоты, реально увлек не только охотоведа Жалына, но и егерей – молодых сельских ребят.
Жалын сказал, что мониторинг с помощью триал камер позволяет получать достоверные материалы о численности и территориальном распространении животных и одновременно служит индикатором эффективности и добросовестности егерской службы. Егеря обязаны менять флешки по определённому графику, это, кроме всего прочего, свидетельствует о том, что они действительно прошли положенный маршрут обхода.
- Вы не доверяете егерям, - задал я провокационный вопрос.
- Если мы будем одним доверять - другим не доверять, то ничего хорошего не будет. А если утвержден план охраны, то всем нужно его просто выполнять и все. Никаких обид, просто график работы.
- Камеры используются только для фотографирования животных или в охранных целях тоже?
- Наверное, главное все-таки охрана.
С главным охранником хозяйства я познакомился через три часа, в ущелье Сункар.
Кутлук в свой полтинник выглядел, как потертый жизнью герой американских вестернов: экономные в движения, поджарая фигура, крепкое рукопожатие, внешняя невозмутимость , но чувствовалась скрытая энергия.
Мы наблюдали, как он снял флешку с замаскированной в изгороди камеры. Чуть позже перекусив в машине, мы решили просмотреть флешку на ноутбуке . Лиса, пастух, собака, а вот и всадник с мелкашкой.
-Я его знаю, - коротко сказал Кутлук. Через час мы нашли мужика в близлежащем поселке.
Разговор получился длинный. Парень объяснял, что охотился на волков, но Кутлука это объяснение не удовлетворяло.
- Ты мне должен был позвонить и предупредить. Ты знаешь мою сотку?
Парень крутился как карась на сковородке, видно было, что ему на самом деле крайне неприятна вся эта ситуация. Он то извинялся, то клялся больше не заходить на территорию хозяйства, то обещал волками серьезно заняться зимой. В конце концов, они пожали друг другу руки, и все пошли пить чай. Мне такая дружба егеря с браконьером показалась не совсем однозначной с точки зрения природоохранной этики.
- Эти люди тысяча лет охотились здесь. – объяснил свою позицию Кутлук, - Когда люди из города получили бумаги, я обещал честно тут все охранять. Я знаю, как надо охранять и знаю, что сказать местным. Они сами знают, что ни прокурор, ни полицейский , никто у нас не браконьерствует. В сезон городские приезжают и покупают лицензию . Я им говорю, вам – землякам лицензию дешевле, потому что вы местные. Вам местным мы бесплатно лицензию дадим, если волка будете стрелять. Почему местные не браконьерствуют у нас? Думаешь, потому что боятся меня? Нет! Они мне верят, что мы все правильно, справедливо делаем. У меня камеры есть. Я могу по-другому поговорить. Но сперва надо по человечески. Надо объяснить, что эта природа не моя и не тех, кто в Алматы, а это наша общая природа. А если они мне верить не будут, ничего не получится! Хоть ты здесь космический ракета поставь – бесполезно!
Я подумал, что существует множество толкований природоохранной этики: антропоцентризм, природоцентризм, косервационизм, презервационизм, буддийская этика, гринписовская, бюрократическая, тоталитарная, демократическая, охотничья, охотпользовательская, идеальная , реалистическая, радикально –вегетарианская и, наверное, еще много чего можно нагородить. Но в этой деревне реально работает одна система охраны природы – кутлуковская . Это уникальная система взаимоотношений между отдельным человеком, его односельчанами и окружающей средой. Она диктуется той реальностью, что сложилась в этом посёлке в данное время. Она учитывает психофизические свойства Кутлука, традиции, менталитет, жизненные потребности местного населения, и множество других факторов, о которых в высоких кабинетах и не подозревают, но без их учета вершить судьбы диких животных вокруг этой деревни невозможно.
Местные жители действительно веками жили здесь и охотились, и вдруг, в результате рыночных реформ, они оказались вынуждены уступить это свое древнее право более состоятельным членам общества. Емкость угодий не в состоянии обеспечить дичью всех желающих, число которых с каждым годом растет, а выброшенному в рыночную стихию охотничьему хозяйству, необходимо продавать строго лимитированное количество лицензий по рыночной цене. Беда в том, что плата за путевки, даже по рыночной цене, не перекрывает всех затрат на ведение охотничьего хозяйства, а уж о льготах на охоту для местных жителей в рыночной модели охотничьего хозяйства и вовсе не может идти и речи. Местные жители с их привычками к браконьерству не вписываются в эту схему, но им трудно объяснить, почему они оказались лишними на своей собственной земле.
Во многих местах, где охраной угодий занимаются менее тактичные люди, чем Кутлук, браконьерство носит уже не экономический, а протестный характер. И это самая тяжелая форма браконьерства. Обычный браконьер каким-то потаенным отделом мозга может подумать о том, что неплохо бы оставить беременную самку на следующий год. А протестный браконьер сознательно старается нанести новым хозяевам жизни максимальный вред. Это доставит ему эстетическое удовольствие.
Знаменитый эколог 20 века лауреат всевозможных премий профессор Гаррет Хардин в статье «Трагедия общин», которая в некоторых редакциях звучит, как «Трагедия ресурсов общего пользования» в академичной форме выразил мальтусовские идеи двухвековой давности: что все ресурсы с неуклонностью будут исчерпаны, если всеобщий доступ к ним не будет ограничен тем или иным способом наряду с ограничением роста населения Земли. Он привел пример с пастбищем, на котором общественный выпас скота приводит к деградации пастбищ, так как ни один член общины не согласится добровольно уменьшить свой доход.
Пример Хардина с пастбищами очень хорошо понятен нашим охотпользователям.
Как будто знаменитый американец писал свою острую статью в 21 веке в районе Чунджи или Кегеня. А вот у него на родине в США, его статья вызвавшая бурю ожесточенных дискуссий 60 лет назад, сейчас несколько устарела. Лицензии на белоховстого оленя продаются на всех заправках по 17 долларов и 15 миллионам охотников ежегодно отстреливать более 6 млн копытных, при этом общая численность копытных превышает 30 млн особей. Целевое акцизное налогооблажение , бюджетное дотации в охотничье хозяйство и мощные государственные гарантии природоохранных программ позволили американцам избежать прогнозируемой трагедии. Вернее даже не избежать трагедии, а найти разумный, демократичный и справедливый выход из того тупика, в который завело их безудержное разграбление природы в 19 веке.
Но вернемся к нашим маралам. За два года интенсивного хозяйства численность маралов, козерогов и кабанов в хозяйстве медленно, но верно поползла вверх.
Не знаю, какими проникновенными словами или действиями, но егерской службе во главе с Кутлуком удалось приостановить девятый вал браконьерства. Впервые за много лет появилась возможность компенсировать часть затрат за счет высокобюджетных охот для иностранных охотников. С годами трофейный сектор будет увеличиваться и приносить хозяйству доход, но как же быть с местными жителями, с их менталитетом и древними традициями. Я спросил об этом Нурлана.
- Традиции – это хорошо! - Ответил он, не задумываясь, - Но местным жителям тоже нужно понять, что история не стоит на мест, а сейчас уже не 18 век, когда по нетронутым просторам Казахстана кочевал миллион человек, и каждый охотился, где хотел. Уже в 13 веке хан Хубилай велел сажать просо, чтобы увеличить численность дичи в своих угодьях. Это древнейший опыт интенсивного охотничьего хозяйства. Вот, что нам нужно вспоминать. Если местный житель хочет поохотиться, он имеет тысячу возможностей сделать это законно. Может купить путевку на кеклика за две тысячи тенге. Для этого не обязательно быть олигархом. Может помогать нам в биотехнических мероприятиях, в охране, в борьбе с волками и получит лицензию бесплатно. А браконьер – это не робин гуд, это ленивый и наглый халявшик, кто хочет прокатиться за общественный счет. Бреки привыкли к беспределу в лихие 90-е, когда ни у кого руки не доходили до охраны природы , а сейчас когда штрафуют за дело, он орет «Караул - 37й год!»
- Вы верите в то, что интенсивное охотничье хозяйство сделает нашу охотничью фауну столь же богатой, как в Америке?
- Наверное, частный успех в отдельных хозяйствах улучшит ситуацию. Но настоящая реформа охотничьего хозяйства потребует государственной воли: полноценной эколого-экономической и структурной перестройки системы пользования ресурсами охотничьих ресурсов. Охотничьему хозяйству необходимо государственная поддержка и бюджетное финансирование, включая затраты на охрану, мониторинг , ведение кадастра, социальную рекламу, образование. Охране природы нужны увлеченные молодые профессионалы. Некоторые по старинке думают, что работа инспектора, как и гаишника – это что-то вроде ярлыка на сбор ясака. На такой «службе» можно копить жирок, решать свои проблемы, балдеть до пенсии. Если не мы, так наши дети должны понять, что охрана природы – это не кормушка, не привилегия - это долг и обязанность каждого. Это нужно с детского сада вдалбливать! Я был в Прибалтике. Там на окраины Таллинна выходят олени, дети их подкармливают. Вот когда у нас в мозгах появится такое отношение к природе, тогда наша охотничья фауна станет еще богаче, чем в Америке. Ведь нас бог не обидел ни ландшафтным, ни биологическим разнообразием.
.
«Древнее прошло, теперь всё новое»,
Библия, Апостол Павел, 1 век н.э
Перманентный мониторинг в Нью-Дардамты.
О цивилизованном охотничьем хозяйстве сказано и написано столько хорошего, что пора бы уже кому-то заняться и реализацией этих прекрасных идей. Ведь личный пример – это не только лучший способ убеждения, но и наверное, единственный.
Мне довелось побывать в нескольких охотничьих хозяйствах Алматинской области, которые с некоторыми оговорками, могут всерьез утверждать, что от слов перешли к делу. Одно из них Дардамты.
Из 500 предприимчивых граждан и организаций 5-7 лет назад решивших попробовать себя на романтической ниве охотничьего хозяйства, сейчас не многие сохранили былой энутузиазм. Какой след в естественной истории Республики оставит Первая охотничья пятилетка, пока еще не совсем ясно, но в отчете Алматинской территориальной инспекции по охране животного мира была приведена небольшая статистика, позволяющая сделать некоторые предварительные выводы: «Расходы на содержание охотничьих хозяйств области составили 487 млн. 398 тыс. тенге. А от реализации путёвок охотпользователями области в 2011 году получен доход 17 млн. 578 тыс. тенге». То есть из каждого вложенного тенге вернулось три тиына.
А численность животных, по мнению инспекции, за это время значительно сократилась. Но насколько именно, трудно сказать, так как в официальном докладе было указано, что данные мониторинга , составленные по отчетам охотпользователей, имеют «среднепотолочной» уровень достоверности.
Как говорится, незнание «биологических» законов не освобождает от наказания. Оное наказание, в виде «безжизненности» и, как следствие, глубокой убыточности, неизбежно постигало большинство охотничьих хозяйств, не желающих учитывать требования изменчивого времени и становиться на современные рельсы.
Но, несколько хозяйств (со слов начальника инспекции Т. Мамиева, их можно перечесть на пальцах одной руки) пошли другим путем. Без надежд на быстрый возврат инвестиций, с упорством мормонов, они принялись доказывать сами себе, что в одной отдельно взятой за жопу охотничьей местности можно построить цивилизованное хозяйство.
Было много плохого, но и много хорошего: где-то проводились регулярные рейды. Кое-где, кое-кто, порой даже не вибрировал, когда высокопоставленнее бракаши показывали ему такие «коряны», от которых бледный вид при высоком росте имели и более значительные персоны, чем простой егерь .
Строились коттеджи, вольеры для разведения дичи, покупалась техника, егерям выплачивалась не оскорбительная для здравого смысла зарплата, организовывалась интурохота, «по чесноку» проводился пользовательский мониторинг охотничьей фауны.
Наверное будет не лишним объяснить уважаемым читателям, чем пользовательский мониторинг отличается от официального учета . Он необходим для осмысленного ведения охотничьего хозяйства, и нормальный директор хозяйства не позволит его «рисовать» , тогда как формальные учетные данные нужны для «красивой» отчетности и выделения квоты. Обычно отчет «рисуется» в кабинете охотоведа за 15 минут до сдачи в комитет, и, если честно, то не имеет ни какого отношения, ни к численности дичи, ни к охотничьему хозяйству, ни к здравому смыслу.
В этих формальных телодвижениях столько же логики, сколько в описанной Олдриджем попытке какого то полинезийского племени во время войны создать культ транспортных самолетов. На их острове садились американские самолеты с продуктами для экспедиционного корпуса. Аборигены подумали, что если красиво выложить камешками дорожку, сделать из прутиков антенны, а из лиан высоковольтную линию, то к ним тоже начнут летать большие железные птицы с множеством полезных и вкусных вещей. То есть имитируется процедура и внешний вид , но совершенно отсутствует понимание сути дела.
Директор « Дардамты» Нурлан Кикимов кардинально изменил систему мониторинга животного мира на территории хозяйства. Раньше учет проводился два раза в году, а теперь он ведется круглый год.
- Была перманентная революция, теперь перманентный учет! - шутит Нурлан. - Нам нужен достоверный мониторинг не столько для отчетности, сколько для эффективного управления: в частности для толковой организации трофейной охоты, составляющей основу доходной части бюджета хозяйства. Нашим парням приходится осваивать более сложные инструменты, чем полосатая дубинка.
- На территории частных охотничьих угодий государство практически самоустранилось от учета и охраны принадлежащей ему собственности - диких животных – продолжил Нурлан , - теперь это обязанность егерей частных хозяйств. Ребятам из горных поселков приходится по ходу дела овладевать навыками зоологов, массовый исход которых прямо из университетских стен в нефтяной и рекламный бизнес , вызвал депрофессионализацию отрасли . Но природа не терпит пустоты - молодые сельские ребята в считанные месяцы осваивают современную технику и методики мониторинга . Наверное, это неплохо, если в охотоведенье на смену горожанам с повышенными потребительскими запросам , придут простые сельские парни, готовые ходить ногами по горам и долам и считать животных за скромную зарплату охотоведа. Вот только бы качество образования повысить немного!
Нурлан любезно предоставил мне возможность поучаствовать в текущих работах по мониторингу в Кетмень Алатау. Охотовед Жалын и инспектора Кутлук и Шухрат на основных тропах и путях сезонных вертикальных миграций расставили видео регистраторы Scout Guard.
Фотоловушки имеют камуфляжную окраску, длительный запас батарей, и днем и ночью реагируют на движение с расточения до 20 метров. Вспышка почти не заметна. На многих вершинах отрогов Кетемнь Алатау ловит Beeline, там они установили камеры с GPRS функциями, отправляющие фотографии на компьютер в офис хозяйства в поселке Кетмень.
Там где связи нет используются простые триал -камеры Scout Guard без GPRS или MMS функций, на которых необходимо менять флешки вручную . Раз в неделю егеря обходят всю территорию хозяйства и меняют флэшки.
Ссылки на фотографии и географические координаты с «GPS GARMIN 60» закачиваются в навигационную программу OZI Explorer, и после статистической обработки изготавливаются карты сезонных миграций основных охотничьих и редких видов животных, определяется половозрастная структура популяций (кол-во самок, молодняка текущего и прошлого года). Особе внимание уделяется определению соотношения возрастных групп самцов (2-3 года subadult) и самцов старше 4 лет (3-4 категрия) .
Нужно сказать, что меня невольно охватил настоящий охотничий азарт во время проверки фотоловушек. Подходишь и уже волнуешься, есть фото-трофей или нет?
Это как будто, взгляд через дверной глазок на тайны дикой природы. Чем больше тайн узнаешь, тем все загадочнее и загадочнее становятся оставшиеся. Только ленивый и вялый человек может всерьез полагать, что в дикой природе все понятно и скучно.
Я заметил, что процесс мониторинга, по сути дела фото-охоты, реально увлек не только охотоведа Жалына, но и егерей – молодых сельских ребят.
Жалын сказал, что мониторинг с помощью триал камер позволяет получать достоверные материалы о численности и территориальном распространении животных и одновременно служит индикатором эффективности и добросовестности егерской службы. Егеря обязаны менять флешки по определённому графику, это, кроме всего прочего, свидетельствует о том, что они действительно прошли положенный маршрут обхода.
- Вы не доверяете егерям, - задал я провокационный вопрос.
- Если мы будем одним доверять - другим не доверять, то ничего хорошего не будет. А если утвержден план охраны, то всем нужно его просто выполнять и все. Никаких обид, просто график работы.
- Камеры используются только для фотографирования животных или в охранных целях тоже?
- Наверное, главное все-таки охрана.
С главным охранником хозяйства я познакомился через три часа, в ущелье Сункар.
Кутлук в свой полтинник выглядел, как потертый жизнью герой американских вестернов: экономные в движения, поджарая фигура, крепкое рукопожатие, внешняя невозмутимость , но чувствовалась скрытая энергия.
Мы наблюдали, как он снял флешку с замаскированной в изгороди камеры. Чуть позже перекусив в машине, мы решили просмотреть флешку на ноутбуке . Лиса, пастух, собака, а вот и всадник с мелкашкой.
-Я его знаю, - коротко сказал Кутлук. Через час мы нашли мужика в близлежащем поселке.
Разговор получился длинный. Парень объяснял, что охотился на волков, но Кутлука это объяснение не удовлетворяло.
- Ты мне должен был позвонить и предупредить. Ты знаешь мою сотку?
Парень крутился как карась на сковородке, видно было, что ему на самом деле крайне неприятна вся эта ситуация. Он то извинялся, то клялся больше не заходить на территорию хозяйства, то обещал волками серьезно заняться зимой. В конце концов, они пожали друг другу руки, и все пошли пить чай. Мне такая дружба егеря с браконьером показалась не совсем однозначной с точки зрения природоохранной этики.
- Эти люди тысяча лет охотились здесь. – объяснил свою позицию Кутлук, - Когда люди из города получили бумаги, я обещал честно тут все охранять. Я знаю, как надо охранять и знаю, что сказать местным. Они сами знают, что ни прокурор, ни полицейский , никто у нас не браконьерствует. В сезон городские приезжают и покупают лицензию . Я им говорю, вам – землякам лицензию дешевле, потому что вы местные. Вам местным мы бесплатно лицензию дадим, если волка будете стрелять. Почему местные не браконьерствуют у нас? Думаешь, потому что боятся меня? Нет! Они мне верят, что мы все правильно, справедливо делаем. У меня камеры есть. Я могу по-другому поговорить. Но сперва надо по человечески. Надо объяснить, что эта природа не моя и не тех, кто в Алматы, а это наша общая природа. А если они мне верить не будут, ничего не получится! Хоть ты здесь космический ракета поставь – бесполезно!
Я подумал, что существует множество толкований природоохранной этики: антропоцентризм, природоцентризм, косервационизм, презервационизм, буддийская этика, гринписовская, бюрократическая, тоталитарная, демократическая, охотничья, охотпользовательская, идеальная , реалистическая, радикально –вегетарианская и, наверное, еще много чего можно нагородить. Но в этой деревне реально работает одна система охраны природы – кутлуковская . Это уникальная система взаимоотношений между отдельным человеком, его односельчанами и окружающей средой. Она диктуется той реальностью, что сложилась в этом посёлке в данное время. Она учитывает психофизические свойства Кутлука, традиции, менталитет, жизненные потребности местного населения, и множество других факторов, о которых в высоких кабинетах и не подозревают, но без их учета вершить судьбы диких животных вокруг этой деревни невозможно.
Местные жители действительно веками жили здесь и охотились, и вдруг, в результате рыночных реформ, они оказались вынуждены уступить это свое древнее право более состоятельным членам общества. Емкость угодий не в состоянии обеспечить дичью всех желающих, число которых с каждым годом растет, а выброшенному в рыночную стихию охотничьему хозяйству, необходимо продавать строго лимитированное количество лицензий по рыночной цене. Беда в том, что плата за путевки, даже по рыночной цене, не перекрывает всех затрат на ведение охотничьего хозяйства, а уж о льготах на охоту для местных жителей в рыночной модели охотничьего хозяйства и вовсе не может идти и речи. Местные жители с их привычками к браконьерству не вписываются в эту схему, но им трудно объяснить, почему они оказались лишними на своей собственной земле.
Во многих местах, где охраной угодий занимаются менее тактичные люди, чем Кутлук, браконьерство носит уже не экономический, а протестный характер. И это самая тяжелая форма браконьерства. Обычный браконьер каким-то потаенным отделом мозга может подумать о том, что неплохо бы оставить беременную самку на следующий год. А протестный браконьер сознательно старается нанести новым хозяевам жизни максимальный вред. Это доставит ему эстетическое удовольствие.
Знаменитый эколог 20 века лауреат всевозможных премий профессор Гаррет Хардин в статье «Трагедия общин», которая в некоторых редакциях звучит, как «Трагедия ресурсов общего пользования» в академичной форме выразил мальтусовские идеи двухвековой давности: что все ресурсы с неуклонностью будут исчерпаны, если всеобщий доступ к ним не будет ограничен тем или иным способом наряду с ограничением роста населения Земли. Он привел пример с пастбищем, на котором общественный выпас скота приводит к деградации пастбищ, так как ни один член общины не согласится добровольно уменьшить свой доход.
Пример Хардина с пастбищами очень хорошо понятен нашим охотпользователям.
Как будто знаменитый американец писал свою острую статью в 21 веке в районе Чунджи или Кегеня. А вот у него на родине в США, его статья вызвавшая бурю ожесточенных дискуссий 60 лет назад, сейчас несколько устарела. Лицензии на белоховстого оленя продаются на всех заправках по 17 долларов и 15 миллионам охотников ежегодно отстреливать более 6 млн копытных, при этом общая численность копытных превышает 30 млн особей. Целевое акцизное налогооблажение , бюджетное дотации в охотничье хозяйство и мощные государственные гарантии природоохранных программ позволили американцам избежать прогнозируемой трагедии. Вернее даже не избежать трагедии, а найти разумный, демократичный и справедливый выход из того тупика, в который завело их безудержное разграбление природы в 19 веке.
Но вернемся к нашим маралам. За два года интенсивного хозяйства численность маралов, козерогов и кабанов в хозяйстве медленно, но верно поползла вверх.
Не знаю, какими проникновенными словами или действиями, но егерской службе во главе с Кутлуком удалось приостановить девятый вал браконьерства. Впервые за много лет появилась возможность компенсировать часть затрат за счет высокобюджетных охот для иностранных охотников. С годами трофейный сектор будет увеличиваться и приносить хозяйству доход, но как же быть с местными жителями, с их менталитетом и древними традициями. Я спросил об этом Нурлана.
- Традиции – это хорошо! - Ответил он, не задумываясь, - Но местным жителям тоже нужно понять, что история не стоит на мест, а сейчас уже не 18 век, когда по нетронутым просторам Казахстана кочевал миллион человек, и каждый охотился, где хотел. Уже в 13 веке хан Хубилай велел сажать просо, чтобы увеличить численность дичи в своих угодьях. Это древнейший опыт интенсивного охотничьего хозяйства. Вот, что нам нужно вспоминать. Если местный житель хочет поохотиться, он имеет тысячу возможностей сделать это законно. Может купить путевку на кеклика за две тысячи тенге. Для этого не обязательно быть олигархом. Может помогать нам в биотехнических мероприятиях, в охране, в борьбе с волками и получит лицензию бесплатно. А браконьер – это не робин гуд, это ленивый и наглый халявшик, кто хочет прокатиться за общественный счет. Бреки привыкли к беспределу в лихие 90-е, когда ни у кого руки не доходили до охраны природы , а сейчас когда штрафуют за дело, он орет «Караул - 37й год!»
- Вы верите в то, что интенсивное охотничье хозяйство сделает нашу охотничью фауну столь же богатой, как в Америке?
- Наверное, частный успех в отдельных хозяйствах улучшит ситуацию. Но настоящая реформа охотничьего хозяйства потребует государственной воли: полноценной эколого-экономической и структурной перестройки системы пользования ресурсами охотничьих ресурсов. Охотничьему хозяйству необходимо государственная поддержка и бюджетное финансирование, включая затраты на охрану, мониторинг , ведение кадастра, социальную рекламу, образование. Охране природы нужны увлеченные молодые профессионалы. Некоторые по старинке думают, что работа инспектора, как и гаишника – это что-то вроде ярлыка на сбор ясака. На такой «службе» можно копить жирок, решать свои проблемы, балдеть до пенсии. Если не мы, так наши дети должны понять, что охрана природы – это не кормушка, не привилегия - это долг и обязанность каждого. Это нужно с детского сада вдалбливать! Я был в Прибалтике. Там на окраины Таллинна выходят олени, дети их подкармливают. Вот когда у нас в мозгах появится такое отношение к природе, тогда наша охотничья фауна станет еще богаче, чем в Америке. Ведь нас бог не обидел ни ландшафтным, ни биологическим разнообразием.
Изменено: Ph kz - 11.06.2013 19:36:40
