Трехлинейка

Трехлинейка.
     Мой друг – егерь Леха   в начале 90-х  постоянно жил вместе с семьей  на кордоне в горах. От города до него можно было добраться    часа за полтора, поэтому я  к нему частенько заезжал:   половить форель, а иногда «побракашить».  Сейчас, спустя четверть века,  я резко позеленел. Я осуждаю браконьерство, что называется,  всеми фибрами, но  тогда я, как и все без исключения мои знакомые, охотился именно так. И это, как говорят, исторический факт,  и все об этом знают,  и скрывать его бессмысленно. Официальные  нарезухи в те времена были не у многих,  поэтому я свою «левую» старенькую трехлинейку прятал  в саду у Лехи:   вкопал  в землю под яблоней кусок трубы, сделал из пластика герметичную крышку, чтобы влага не попадала - в этом импровизированном сейфе  хорошо смазанное оружие не ржавело и хранилось  вполне надежно.    
 С кордона мы выходили рано утром,– нужно было еще затемно подняться повыше в горы, а километров в  пяти  от дороги уже можно было ничего не бояться – выстрела не  слышно.  Охотили в основном косулю и кабана.  Старый трехлинеечный ствол  был разбит боевыми патронами и за 200 метров безбожно «кидал», так что подкрадываться приходилось метров на 100, максимум на 150. Но в те времена дичи было гораздо больше, чем сейчас, так что можно было и подкрасться.  Позднее, когда в свободную продажу массово поступило современное  нарезное оружие, поведение животных изменилось,  и сейчас подойти к косуле на сотню метров не так то просто.  Если охота случалась удачной,  мы спускались  к кордону прямо по лесу, избегая троп.  Обливаясь потом  под тяжестью рюкзаков, мы пробирались  к саду,  пока  я прятал  в трубу свою трехлинейку , а Леха крался к себе домой и, если все было спокойно,   мы затаскивали рюкзаки с мясом в баню.    Я  не могу, конечно,утверждать, что в те времена    браконьерствовали все егеря без исключения,   может быть,  просто  мне   не довелось встретить   егерей,  которые не браконьерствуют. Может это так случайно получилось, что все егеря, с котроми мне доводилось так или иначе общаться выживали примерно  так же, как мой друг Леха.
Кажется,  я отклонился от темы. Я ведь начал  рассказывать     про свою старую трехлинейку. Но что бы начинать эту   историю с начала,  придётся отклониться еще дальше.  
Как-то раз я купил  в воинской части Газ-66. А через какое-то время надобность в такой  неэкономичной  технике   исчезла,   и от нее пришлось избавляться, но продать   оказалось не так просто, как купить.  И   тут один знакомый из  отдаленного    района предложил поменять машину на баранов.  Бараны, конечно, мне нужны были не больше, чем  Газ-66 , но почему-то мне показалось, что мясо   более ликвидный товар, чем старый  грузовик.  И вот в один прекрасный день, вернее в одну прекрасную ночь, у меня зазвонил телефон.  Знакомый  сообщил, что у него  две новости:  хорошая и плохая.   Хорошая, что он очень выгодно поменял шишигу  на 60 баранов и теперь стоит на пресечении Жарокова и Сатпаева   с кузовом,  полным баранов.   Плохая новость заключалась  в том, что стоит он на пересечении  указанных улиц  потому, что его остановил   гаишник, который  квалифицирует  нахождение  указанного автомобиля в указанном месте как грубое нарушение правил перевозки животных и требует каких-то документов, о которых ни он, ни бывший хозяин баранов, ни тем более я не имели никого представления.   Кстати, отношения с гаишником  выясняет  новый счастливый владелец   автомобиля  Газ-66, то есть бывший владелец баранов. И поскольку гаишник имеет претензии не столько к его автомобилю, сколько к нашим баранам, то нам следует немедленно  освободить  чужое   транспортное средство от наших баранов и самим выяснять отношения с  представителями  Фемиды.
Я в те времена жил в 4-х комнатной квартире, но даже этой площади не хватило бы, чтобы разместить на ночлег неожиданных гостей из Нарынкольского  района.    И тут я вспомнил  о своем друге  с горного кордона. Поскольку телефона на кордоне не было,  пришлось разбудить  Леху среди ночи. Не скажу, чтобы он сильно обрадовался нашему визиту, но  отказать не смог.   Через пару дней он позвонил и уже без ложной скромности, в довольно категоричной форме объявил, что  бараны   вытоптали весь сад,  забрались в цветник его жены, требуют кормов,  разбегаются в разные стороны, и вообще  они оказались дурно воспитаны.  Жена объявила самоотвод,   и теперь заботиться о баранах некому.  Я уже с тоской вспоминал о своем милом ГАЗ- 66: он никуда не забирался, ничего не вытаптывал, ничего не требовал, даже гаража – мирно стоял на свежем воздухе.  Я, кончено, не был готов бросить все свои дела и переселяться на кордон пасти своих баранов.  Профессионального пастуха как-то под рукой не отказалось, а ситуация требовала немедленного разрешения бараньего вопроса.  
  И тут мой сосед предложил  остроумный вариант.  Нужно напомнить, что на дворе стояли  лихие 90-е  , в каждом  дворе была своя «бригада». Нашу «бригаду»  возглавлял  бывший  старший  лейтенант   отдела по борьбе с наркотиками, которого за  употребление этих самых наркотиков  с работы поперли.   Бригада состояла исключительно из бывших сотрудников и  контролировала территорию между  пивной  и вино-водочным  магазином «Луч», улаживая  конфликты,  порой возникающие между завсегдатаями этих заведений.   В бригаде состоял некий  Алик-мент,   он был специалист узкого профиля –  по вечерам они с  лучшим другом – бывшим омоновцем Кротом, вооружившись просроченными красными  корочками,  выходили на работу на стоянку возле ресторана и собирали с неправильно парковавшихся   водителей  по 100 рублей.   Нужно отдать должное мужеству Алика и Крота,   на парковке  можно было запросто нарваться на действующего сотрудника или на бандита и от души получить   тумаков, что, в общем-то,  и случалось  почти каждую неделю. Но тумаки и подзатыльники являлись неизбежной частью бизнеса,  и ребята к ним постепенно привыкли.
В свободное от работы время члены «бригады» тусовались возле магазина «Луч» или  бесплатно смотрели  видики «про Брюса Ли» в «крышуемом» видеосалоне. Это был, наверное,  единственный реальный   бонус  их веселой  «жизни на  районе».
   Иногда мы ездили на охоту с моим соседом. Он  занимался посредничеством при получении банковских кредитов. Он   находил желающих получить кредит, помогал составлять бизнес планы и относил  банкирам «шапки».    Из своего пацана он  стремительно превращался в  белого  воротничка ,  постепенно отходил от районной жизни, но связей с друзьями детства не терял.
Однажды к моему соседу пришел    Крот с коммерческим предложением:  вчера,  когда бухали на квартире у бригадира,  Алик спер у бугра    золотую цепочку и не удержался -   похвастал  лучшему другу Кроту. Суть коммерческого предложения такая:  Крот предложил поему соседу купить Алика.   Сейчас братва правит Алика, а  что толку - денег у того все равно нет! Цепочку он уже  пропил.  Если сейчас мой сосед внесет  бугру  за Алика выкуп в размере 200 баксов, то все стороны сразу получат  очевидные выгоды: Алик сохранит мужскую честь, ребята  смогут  опохмелиться, а мой сосед сможет повесить на Алика кредит.  Бугор  гарантирует, что Алик будет вести себя правильно  и без возражений подпишется под кредитом  в  сотню-другую тысяч  долларов, если конечно ему гарантируют, что  выдадут  10 тыс долларов наличными, чтобы свалить   куда-нибудь в соседнюю страну.  Мой сосед счел предложение безупречным с деловой  точки зрения и выдал Кроту 200 баксов в обмен на официальную  долговую расписку Алика-мента на сумму  100 тыс долларов.  Он принялся энергично оформлять кредит, но по каким-то случайным обстоятельствам, когда дело доходило до подписания кредитного договора, все таинственным образом тормозилось и, в конце концов, срывалось. Позднее один банкир рассказал моему соседу по пьянке,   что ему   звонил  майор К.  из отдела по борьбе с организованной преступностью и  вежливо   намекал, что  на  Алика      вешать    пока ничего  не нужно.   Мой сосед понял, что ему никогда не вернуть вложенных в Алика-мента  инвестиций.  Он полагал, что это он режиссер спектакля с "продажей Алика", а выяснилось, что он сам тут играет второстепенную  роль.  Но 200 басов сумма невеликая, а  тут как раз  и подвернулись эти самые бараны и сосед решил "подарить" Алика егерю Лехе.
  Он вызвал Крота и объявил, что  раз не получается повесить кредит, Алик будет отрабатывать долг  пася  баранов   в горах.  В  тот же день Крот привез Алика   на кордон  и передал в полное распоряжение    егерю Лехе.  Молодой работник ему  понравился . Леха-мент  был остер на язык, обаятельно  улыбался, демонтируя покрытые розовым пухом  ямочки на щеках,   и никогда   не возражал страшим. Похоже, и Алику понравилось на кордоне: работа не тяжелая, свежий воздух, горная река, натуральная  еда от пуза, и главное   никаких тумаков!  За месяц егерь привык к  Алику  и стал воспринимать его  не как батрака, а почти как родственника: отвозил его гостить к  родителям, передавал гостинцы:  мед, сметану,  молоко, картошку. В конце концов, он удостоил своего молодого помощника высшей степени доверия –стал брать  с собой на охоту .
Но вот тут собственно все и началось.  По договорённости Леха мог свободно  пользоваться моей трехлинейкой.    Алик, конечно,  знал, где она закопана .  И вот  надо же так случиться:  как-то Леха дал на время винтовку своему  соседу – егерю из другого ущелья. А Алик-мент в это время как раз  уехал гостить к родителям,   и не знал об этом.
  И вот  под вечер  на кордон пожаловали гости:  майор К. с группой товарищей. Они сразу пошли в сад и начали копать в том месте, где была закопана винтовка. Вкопанную трубу сразу нашли - а винтовки то там  и нету!  Попробовали покрутить Леху-егеря, но тот тертый калач – не раскололся .  Выходит зря оперативная группа   ехала  в горы   -  дело не клеится!  Чтобы не терять времени даром, решено было такую печаль отметить.    Леха  завалил барана, сделал шашлык, налил полные графины   медовухи и  завязался неторопливый мужской разговор об охоте.  Служивые  тоже оказались охотниками.   Дело обернулось так, что они  подружились с Лехой-егерем    и,  наверное, до сих пор дружат.   Уже через пару часов  новые друзья рассказали Лехе, что заложил его Алик, но попросили не применять   к Алику  никаких карательных мер, потому что парень он в общем-то неплохой, просто со сложной судьбой.  Да и закладывать он не хотел, просто   работа такая – план выполнять нужно!  
 Леха обещал не трогать Алика, но слово не сдержал,  когда  веселый и остроумный   Алик, ничего не подозревая, с обаятельной улыбочкой вернулся на  кордон, ему пришлось вспомнить те неприятные моменты, которые у него регулярно случались на предыдущей работе – рука у егеря Лехи была тяжелая.
И тут  у меня снова зазвонил телефон. Звонил, конечно, Леха.  Я не знаю, как он сумел вместить в пятиминутный монолог столько нецензурных слов в адрес моей трехлинейки,  баранов, пастухов и всего прочего, но я должен был забрать  это свое гребанное  имущество  немедленно, иначе он не может гарантировать его сохранность.    На следующий день я нашел покупателя на  баранов за половину  их рыночной цены, трехлинейку подарил Лехе в качестве компенсации  за моральный ущерб, а Алику-менту пришлось возвращаться на прежнюю работу. Через несколько  лет   мы встретились  с ним возле магазина  -  он,  пытаясь шутить,  попросил по старой дружбе  пару сотен. Но чувство юмора, по-видимому,   уже навсегда покинуло  его  вместе    с  большей частью зубов.  Щеки с обаятельными ямочками  обвисли, нежный пух превратился в щетину, зато   в глазах появилось, что-то вроде   мудрой грусти.
- А помнишь, как здорово было на кордоне?  Форель ловилась! На охоту ходили! Хочу в пампасы - куда-нибудь пастухом.   Есть знакомые ?  
Я обещал  поспрашивать, даже записал телефон Алика, но так и не выполнил свое обещание, к тому же он мне больше не встречался.